18 августа 2018 года журналисты «Первого Смоленского видеопортала» и члены военно-патриотического клуба «Форпост-863» отправились в пресс-тур: увидеть своими глазами подъём самолёта времён войны со дна озера.
Наша машина в составе небольшой колонны катится по просёлочной дороге к юго-востоку от Ельни. На северном горизонте – бескрайняя синяя даль. Вокруг автомобилей поднимаются облака сухой августовской пыли.
75 лет назад в этих местах кипела земля и горело небо. Войска Западного фронта прогрызали узел немецкой обороны вокруг Ельни.
31 августа французские пилоты эскадрильи «Нормандия» обнаружили над Ельней десятки бомбардировщиков He-111. Машины с чёрными крестами на крыльях шли бомбить наступающие советские войска. Французы бросились в атаку — и тут на их «Яки» обрушились немецкие истребители сопровождения из 51-го ягдгешвадера.
Завязалась «собачья свалка», в которой эскадрилья недосчиталась двоих пилотов: капитана Поля де Форжа и младшего лейтенанта Жана Блеза де Сибура.
Подбитый самолёт одного из них на глазах у местных жителей упал в болото. Там он и остался, постепенно погружаясь под весом двигателя. Его пытались извлечь в 1987 и 1998 годах – но безуспешно. Удалось лишь достать хвост и передать в музей «Нормандии-Неман» во Франции. А на месте неудачного раскопа образовалось небольшое по площади, но очень глубокое озеро.
Чья именно машина в нём лежит на глубине 6 метров – оставалось неизвестным.
В наши дни этой историей заинтересовался французский историк Пьер Малиновский: бывший боец Иностранного легиона, поднимавший останки русских солдат Первой мировой во Франции. Его идею поддержала общественная активистка Мария Катасонова. Обращение Пьера Малиновского заинтересовало администрацию президента РФ и российское Минобороны.
… Мы подъезжаем к лагерю. Сразу видно – работают военные. Над аккуратно скошенной травой и затянутыми масксеткой палатками реют российские и французские флаги. Рядом – непременный стенд с боевым листком. Всё безупречно строго, квадратно и зелено.
Ничего общего с экспедицией 1998 года, запечатлённой во французском документальном фильме. Судя по кадрам и воспоминаниям причастных – про неё впору было снимать «Особенности национальной археологии». Океан хлюпающей глины, море водки, нетрезвые песнопения у палаток, бардак и алкотреш.
На этот раз — всё серьёзно. Передовая техника, лучшие специалисты, орднунг и дисциплина.
Вместе со съёмочными группами федеральных СМИ прыгаем в подошедшие приземистые МТЛБ. Под лязг гусениц мчимся к заветному озеру по специально прорубленной просеке.
Вокруг озера кипит тщательно налаженная рабочая суета, которой не помешал даже набег дюжины журналистов. Над водоёмом и окрестностями кружат квадрокоптеры. Три десятка военнослужащих и гражданских готовятся к кульминационному моменту всей операции.
На столах тщательно разложена тысяча деталей. Всё это успели поднять за неполных две недели работ: от кусков деревянной обшивки корпуса машины до двухкопеечной монеты военных лет. Здесь же – оплавленный фрагмент бронестекла кабины: падая, самолёт горел.
По рассказам местных жителей, упавший самолёт поначалу был вполне целым. Селяне даже оторвали трактором винт, который немедленно сменяли на две пачки махорки.
Погубили конструкцию не столько время, глубина и интерес тружеников села, сколько неумелый энтузиазм предыдущих экспедиций – официальных и самопальных. В погрузившуюся машину тыкали железными баграми, её пытались выдернуть экскаватором.
А какая-то особо горячая голова умудрилась самолёт и вовсе… взорвать. Запихнув под него взрывчатку в надежде, что она «вытолкнет» машину. В итоге то, что осталось от корпуса, погрузилось ещё глубже.
Теперь это очень трудно назвать самолётом – лишь набор фрагментов на дне, крупнейшим из которых был двигатель.
В отдалении от озерца и главной палатки – целые залежи брёвен и палок. Они остались от предыдущих попыток поднять самолёт. Участники экспедиции мрачно шутят, что лучше бы из всего этого дерева построили дом – как раз бы хватило. Ничто не мешало работам больше, чем этот «штакетник».
Осматриваем территорию, фотограф Денис выбирает лучшие места для съёмки.
Анатолий Калемберг, представитель Экспедиционного центра Минобороны, Пьер Малиновский и Мария Катасонова терпеливо, раз за разом поясняют прибывшим происходящее: от истории самолёта и биографий его возможных пилотов.
Здесь же – поисковики Владимир «Титаник» Карпов и Виталий «Оленевод» Мамедов. Они уже 20 лет увлечены загадкой истребителя в озере. За это время энтузиасты успели собрать впечатляюще подробную информацию о нём, и досконально изучить все имевшиеся ранее «улики».
Видно, что все причастные изрядно волнуются: спустя какой-то час их гипотезы могут подтвердиться или оказаться опровергнутыми.
Пьер Малиновский демонстрирует журналистам крохотный кусочек голубой ткани – шарфы из такого материала традиционно носили французские военные лётчики.
Анатолий Калемберг со строго научным критическим подходом убеждён: какие бы то ни было выводы можно будет делать только после тщательного изучения поднятых деталей. Пьер Малиновский и поисковики верят: на дне – самолёт Жана Блеза де Сибура, и никакой иной.
Я никогда бы не подумал, что если подъём самолёта назначен на 14-00 – то он реально может начаться раньше 15-00. Ну никак ведь не возможно. Всё равно что-нибудь пойдёт не так, сломается, забудется.
Ни чер-та. Подъём начали даже чуть раньше назначенного времени. Всё подготовили строго в соответствии с графиком.
Для помощи с подъёмом самолёта, лежащего на глубине нескольких метров, пригласили специалистов из Воронежа: города, знаменитого своей водолазной школой мирового уровня.
Пьер Малиновский несколько раз подчёркивает, что именно водолазы – главные герои операции. Они по четыре часа подряд проводили на дне среди ила и бессчётных коряг, в условиях нулевой видимости. В мутной воде озера невозможно разглядеть собственную руку у лица. Все работы выполнялись исключительно на ощупь. И в этих условиях воронежские водолазы сумели сделать всё, что от них потребовалось в этой экспедиции.
Гудят моторы насосов и лебёдки. Сдержанная ругань. Уже начавшиеся было стендапы журналистов прерываются. Прикреплённый было к тросу двигатель сорвался – отлетел редуктор с коленвалом.
Его удаётся поднять – но пока без остального движка.
Пауза. Пока водолазы снова крепят двигатель к тросам, находятся боеприпасы: 20-мм снаряды от авиационной пушки ШВАК и 12,7-мм патроны от пулемёт УБС. Десятки патронов и снарядов. Их извлекают готовые к такому повороту событий сапёры в защитных костюмах.
И вот, наконец, лебёдка и МТЛБ вытаскивают по деревянным салазкам сам двигатель весом почти в тонну.
Его очищают водой из шланга. Некоторые металлические части сияют, будто не пролежали под землёй и водой десятки лет, а вчера вышли за ворота завода. В воздухе растекается аромат керосина 75-летней выдержки.
Следом на поверхности появляется бронеспинка кресла пилота. А вот останков самого лётчика найти так и не удаётся. Даже самых крохотных.
Увы.
По поднятым деталям уже можно судить – перед нами самолёт Як-1 одной из поздних модификаций.
На таком в свой последний вылет отправился аспирант Жан Блез де Сибур: талантливый авиамеханик-француз, родившийся в Лондоне и помогавший совершенствовать британские истребители.
После начала войны он отправился помогать бить немецких нацистов и итальянских фашистов в Северной Африке. А затем выучился на пилота и отправился сражаться в советском небе за родину своего отца, прославленного французского авиатора из рода графов де Сибур.
Его второй боевой вылет стал последним.
Участники экспедиции очень расстроены тем, что останки пилота остались не найденными. Хотя на дне перебрали и аккуратно извлекли насосами всё, вплоть до крошечной монетки.
Торжественная церемония предания их земле под залпы почётного караула, скорее всего, никогда уже не состоится. Навсегда оставшийся 21-летним французский пилот, самый молодой лётчик «Нормандии», исчез в смоленском небе.
То ли его останки в буквальном смысле канули в Лету на месте падения, то ли — на что есть мизерный шанс — он сумел покинуть падающую машину, но выбраться к своим так и не смог.
Где в последний раз коснулся земли самолёт капитана Поля де Форжа, заместителя командира эскадрильи, пока остаётся загадкой. Ясно одно — не здесь.
Торжественное возложение алых гвоздик. Коллективное фото участников операции. Они сделали всё, что могли — и даже, наверное, больше.
МТЛБ начинают возвращать журналистов в основной лагерь экспедиции.
И тут мы узнаём, что прямо в это самое время совсем рядом – километрах в 70 – экспедиция поднимает ещё одну машину. Штурмовик с советским экипажем. Его нашли совсем недавно, уже во время работ по подъёму машины французского пилота.
Вновь пыльные просёлочные дороги, ускорение на асфальте за Ельней – и снова пыль. Уже Глинковского района. Отстав от колонны на ухабах, чудом находим нужное место.
Здесь белорусские поисковики сумели по рассказам местного жителя найти место падения советского штурмовика «Ил-2». «Летающий танк» рухнул в землю практически одновременно с «Яком» французского пилота: во время боёв за освобождение Ельни.
Вероятно, он обрабатывал поезда, на которых нацисты пытались перебросить к городу подкрепления: место падения находится рядом с железной дорогой Ельня — Смоленск.
На помощь поисковикам пришли сотрудники Экспедиционного центра Минобороны, как раз занимавшиеся французским самолётом. И военные сапёры.
Оставляем машину у шумной плотины на пруду и идём в торфяной лес. Чёрная земля пружинит под ногами, звенят комары.
На месте крушения вовсю идут раскопки. Аккуратно разложены найденные детали и фрагменты костей экипажа – они не смогли покинуть падающую машину. Тяжёлый штурмовик вонзился в землю на большой скорости – обломки разбросаны на многие метры вокруг.
Вспоминаются строки песни:
Мы летим к земле, как молния,
Поминая всех святых.
Жаль, что в будущем безмолвии
Нет этой высоты…
Торф обеспечил отличную сохранность материалов, которые в других условиях давным-давно бы сгнили: фанере и бумаге. Поэтому есть надежда найти сохранившиеся документы пилота и бортстрелка: вполне возможно, их всё ещё можно прочесть.
Почти наверняка будут найдены детали с номером борта и двигатель. При нас из раскопа достают фрагмент оборудования кабины с рычагами, а затем офицерскую пряжку.
Мы пока не знаем, кто именно погиб здесь – но скорее всего это будет установлено. Ещё два воина Великой Отечественной исчезнут из списков пропавших без вести и обретут вечный покой под своими именами.
Выходим из леса, смотрим на вечерние облака.
75 лет назад это небо кипело воздушными боями. Сотни самолётов сходились в схватках над Ельней. Советским и французским пилотам противостояли немцы и испанцы-франкисты. И хотя у врага здесь было множество опытных пилотов, включая знаменитого аса Вальтера Новотны – над Ельней поднялось красное знамя. Здесь открылась дорога на Смоленск и Рославль.
Трое авиаторов из сотен участвовавших в сражении за Ельню: двое временно безымянных советских лётчика и французский аспирант де Сибур, заплатили за эту победу своими жизнями.
Благодаря усилиям энтузиастов-поисковиков и историков, военных и водолазов, их истории прямо на наших глазах возвращаются и вплетаются в ткань нашей общей памяти о той войне.
И это очень правильно.
P.S. Пьер Малиновский и Мария Катасонова подтвердили нам то, что говорили ранее журналистам: их следующий исторический проект тоже будет связан со смоленской землёй.
В апреле 2019 года они планируют начать раскопки на месте сражения у Валутиной горы в 1812 году. На северо-восточной окраине современного Смоленска арьергард де Толли сдерживал наступающие части Великой Армии Наполеона, прикрывая отход главных сил русской армии. С обеих сторон тогда погибли несколько тысяч солдат и офицеров.
Текст: Алексей Костенков / Фото: Денис Максимов
